Василий Панфилов - Улан [СИ]
— Слава! — Заорал он во всю глотку, переходя в галоп. Сильные руки, держащие пики, наклонили их почти горизонтально. Пруссаки завопили что неразборчиво и выставили палаши, сомкнув строй.
Н-на! И пики выбрасываются вперёд с невероятной скоростью. Одному из кирасир острие влетает в лицо — и куска головы как не бывало. Второму пика влетает в горло — и пронзает назквозь, фактически отделив голову от туловища. Сила же и скорость удар таковы, что пика устремляется дальше и следующий пруссак получает ранение в плечо.
Столкновение! Князь был к нему готов, привстав в стременах перед ударом. Его выбросило вперёд, но и в падении поручик ухватил одного из врагов, увлекая вниз. Упавшего Владимир добил ударом пальцев в горло и вытащил из висевших на поясе пруссака ножен длинный кинжал. Почти такой же вылетел из его собственных ножен.
В дикой давке попаданец вертелся под копытами лошадей, разрезая лошадям животы и подпруги — нужна баррикада, чтобы кавалеристы не смогли проскочить её сходу. Раз! — И острие клинка вонзается под кирасу в нижнюю часть живота. Два! И лезвие кинжала распахивает ляжку кирасиру — почти до кости. Три! Сильные руки хватают врага за пояс и сдергивают с седла вниз. Добить ударом каблука в горло.
Прыжок вверх — и спортсмен оказывается в опустевшем седле одного из кирасирских коней. Два взмаха руками — и один из врагов беззвучно сползает с коня, а второй что-то вопит, держась за торчащий из глаза клинок.
— Вжж! — Вылетел из ножен клинок Тульской работы и поперёк горла одного из врагов появляется кровавая полоса.
Враги достаточно далеко и тянутся к пистолетам[68] — опередить их и выхватить пистолеты первым — кобуры-то у попаданца куда более продуманные! Гремят выстрелы и один из врагов склоняется к гриве коня, второй же только оглушён. Добить! Экстремал одним прыжком вскакивает на седло ногами и прыгает к оглушённому. Короткий удар эфесом сабли в висок — падает. Тут же поручик перерезает горло коню пруссака — баррикада…
Передовой отряд уничтожен — и настолько быстро, что прославленные воины не успевают придти на помощь товарищам. Пока они не опомнились, поручик добивает нескольких коней и подтаскивает трупы поближе друг к другу, создавая завал. Обойти? Каменный мост шириной около трёх с половиной метров, да и массивные каменные перила…
Успел — и к мосту подлетают пруссаки. Пространство перед ним небольшое, так что они толпятся, мешая друг-другу. Вояки они прекрасные, но столь внезапная гибель товарищей заставила растеряться — ничем иным такую давку не объяснить. Стороны обмениваются выстрелами, но если попаданец целит исключительно в коней (завал!), то кирасиры — в поручика, которые не собирается принимать грудью пули.
Владимир как будто распараллелил своё сознание и успевает следить за всеми противниками сразу. Нацеленное в него дуло пистолета от крайнего справа кирасира он игнорирует, потому что видит его ствол немного сбоку, а это верная примета промаха.
Центральный метко целится, но… в последний момент спортсмен просто приседает и пуля пролетает мимо[69]. Начинаются “пляски” под пулями, но длятся они не долго — не зря поручик целил именно по лошадям. Вот одна упала — наездник успел соскочить. Вторая жалобно ржёт и пытается лечь.
Пользуясь заминкой, князь перелетает баррикаду (спасибо паркуру!) и врезается в строй. Это настолько дико — пеший атакует конных, что противники теряются. Ненадолго, но и этого хватает — экстремал вертится внизу и просто калечит лошадей, перерубая им ноги.
Воцарятся хаос и… кирасиры отступают. Немного, просто чтобы перегруппироваться и спешится. Пользуясь хаосом, Владимир нанизывает одного из противников на острие клинка, после чего забирает палаш из мёртвой руки. С двумя клинками можно многое натворить…
Быстро обшариваются мёртвые тела, кобуры и седельные сумки — пистолеты, порох, пули! Едва успев сложить их отдельно, как начинает атака спешившихся кирасир. Идут строем, в ряд по трое — больше не получается из-за ширина моста. Однако трупы под ногами мешают нормальному взаимодействию.
Поручику же… Рраз! — И следует прыжок на высокие каменные перила. Затем, не останавливаясь ни на мгновение, он прыгает на крайнего пруссака. Тот хороший воин и успевает отбить чудовищный по силе и скорости удар. Но не успевает отбить удар второго клинка и падает с рассечённой головой.
Затем следует нападение на следующего противника и тот не успевает отбить стремительный выпад палашом и валится под ноги, хрипя пронзённым горлом и суча ногами. Последний пятится и падает. Экстремал рубит его по ногам, а когда тот непроизвольно скорчился от боли — добивает.
Заминка… Улан спешно собирает и перезаряжает оружие. Пусть он скептически относится к огнестрелу восемнадцатого века, но владеть он им умеет — и отменно! В том числе и перезаряжать — офицер мог бы дать фору любому из ветеранов Фридриха, способных сделать шесть выстрелов в минуту, перекрыв этот рекорд почти вдвое. А когда не нужно стрелять, а только перезарядить… Пруссаки не успели и опомниться, как перед князем лежали полтора десятка заряженных пистолетов, а сам он спешно затаскивал тяжеленную тушу убитой лошади поверх другой, создавая достаточно надёжную защиту от пуль.
Вперёд вышел один из кирасирских офицеров, держа в руке зелёную ветвь. Князь встал во весь рост — для пуль, особенно пистолетных, расстояние было далековато.
— Мы есть… кирасиры великаго Фридриха…, — на ломанном русском начал он.
— Я знаю немецкий, — ответил ему Владимир на немецком же, — не стоит коверкать язык.
Благодарно поклонившись, немец продолжил:
— Мы уже сталкивались с русскими уланами и признаём, что они воины, ничем не уступающие нам.
Ответный поклон кирасиру и тот продолжает:
— Может, пропустишь нас? Вестовой с пакетом уже ускакал и тебе нет нужды умирать.
“ — Какой пакет?” — Пронеслось в голове у попаданца, но почти тут же он понял — пруссаки решили, что наткнулись на гонцов, один из которых ускакал, а второй остался прикрывать отход. Хорошо… Похоже, конкретно эти вояки не подозревают о русском обозе. Но если пропустить — это ненадолго…
— Мне нравится это место, — скаля зубы ответил поручик, — здесь хорошо умирать.
— Но ты ранен, а мы обещаем тебе приемлемое содержание в плену, — попытался вразумить его кирасир
“ — Верить им? Они дадут слово — и честно сдержат — может быть, а вот вышестоящее командование такого слова не давало…”
— Это не моя кровь, — оскалил зубы князь, — а ваша.
Он прекрасно знал, что после того, как вспорол животы нескольким лошадям, покрылся кровью буквально с ног до головы.
Разговоры поручику надоели, пруссакам он не слишком верил, да и… Если уж погибать (а в этом попаданец уже не сомневался), то красиво.
— И скот падёт…, — негромко продекламировал он. А затем начал повышать голос с каждой новой строчкой:
— И близкие умрут.
— Все люди смертны!
— Лишь одно бессмертно!!
— Слава великих дел!!!
Отсалютовав клинком, кирасир ушёл — и начался планомерный бой, без всяких наскоков и попыток взять одиночку с голыми клинками. Два-три фехтовальщика шли вперёд, прикрываемые стрелками. Экстремал отстреливался, прыгал пардусом — и убивал, убивал… Непонятно было, почему они не хотят дождаться пикинёров или артиллерию… Может, скорость важнее всего? Или профессиональная гордость — та, что превыше разума…
Убивал — но и сам получал раны. Раны неопасные по отдельности, но многочисленные — зацепила пуля на излёте или задел слегка вражеский клинок. Его изматывали и атака шла за атакой. Экстремал понял, что вот он конец — даже его железная выносливость начала подводить.
Он едва держался на ногах, но старательно изображал не знающего усталости берсерка. Во время редкого перерыва он увидел обломок собственной пики и упёр остриё между трупов, привалившись к древку спиной. Стало намного легче стоять и выстрелы снова стали меткими.
Постепенно в ушах стало звенеть, предметы терять чёткость, но фигуры врагов он видел хорошо — и стрелял…
Глава девятая
Открыл глаза, улан тут же услышал крик на немецком:
— Очнулся! Доктор, он очнулся!
Вскоре пришёл какой-то мужчина в сюртуке[70] и принялся бесцеремонно вертеть поручика, задавая вопросы:
— Болит? Голова кружится? Слабость?
Ответа обычно не дожидался — видел по реакции пациента. У самого пациента мыслей не было никаких — слабость и вялость. Так что вскоре он снова то ли заснул, то ли потерял сознание.
Примерно через неделю Игорь… Да нет, уже Владимир! Навсегда… Так вот — примерно через неделю он стал приходить в себя в достаточной степени, чтобы хоть как-то реагировать. Ну и потихонечку собиралась информация.
Выяснилось, находится он у австрийцев. Вроде как армии не стоят на месте, так что пришлось оставить попаданца в одном из близлежащих городков, причём даже не в военном госпитале, а у совершенно гражданского врача. Впрочем, эту информацию он не успел толком осмыслить — как только офицер достаточно окреп, его погрузили в достаточно комфортабельную повозку и отправили в Вену — по распоряжению Марии-Терезии…
